Самый новогодний пост!

Ну вот и осталось до нового года уже чуть больше 12 часов. Хочу всех ещё раз поздравить с этим замечательным праздником и пожелать всего самого-самого, а главное - сбычи мечт! Счастья и здоровья вам и вашим близким!
С Новым Годом!
Пусть этот "Диалог у Новгодней ёлки" поднимет вам настроение!



До встречи в новом году!

Новогоднее настроение.

Друзья! Поздравляю всех с наступающим Новым Годом!

Всё врут календари?

"Мальчики принесли кожаный чемодан Анны Аполосовны и поставили на стол. Матушка раскрыла его и начала вынимать: листы золотой бумаги, гладкой и с тиснением, листы серебряной, синей, зелёной и оранжевой бумаги, бристольский картон, коробочки со свечками, с ёлочными подсвечниками, с золотыми рыбками и петушками, коробку с дутыми стеклянными шариками, которые нанизывались на нитку, и коробку с шариками, у которых сверху была серебряная петелька, - с 4-х сторон они были вдавлены и другого цвета, затем коробку с хлопушками, пучки золотой и серебряной канители, фонарики с цветными слюдяными окошечками и большую звезду. С каждой новой коробкой дети стонали от восторга."
 Вы помните эту сцену из "Детства Никиты" Алексея Николаевича Толстого? В доме готовились наряжать ёлку. И украшенная, наверное, она выглядела так, как на этом старом снимке, сделанном Карлом Буллой в 1912 году.

Между прочим, ёлка тогда именовалась рождественской, а не новогодней - Рождество, как ему и полагается, прежде и у нас наступлению нового года предшествовало. Как во многих странах. Вот только с датами было не так, как у всех. Календарь другой, юлианский, никак не позволял России в ногу со всеми идти.
 Но оказывается, и григорианский календарь устраивал не всех, живших по нему! Более того, в 1920-х годах при Лиге наций организовали даже специальную комиссию по его реформе..
Да, было время, когда учёные разных стран ломали голову над новой системой счислений дней, месяцев и лет, от души желая сделать её и простой, и универсальной.
  Но с простотой-то как раз вся сложность и была.
  Англичанин Котсворт, к примеру, предлагал свой "год" - поделённый на 13 месяцев по 4 недели в каждом. В этом случае одним и тем же дням недели всегда соответствовали бы одни и те же числа.
 Но в "год" Котсворта вмещалось всего 364 дня! англичанин нашёл выход: 365-й день, без числа, ежегодно делать праздничным "Днём человечества", а 366-й високосный - "Днём науки".
 Своя идея была у немецкого профессора Клинковштрема. Он придумал сделать первый и последний месяцы каждого квартала 30-дневными, а остальным дать по 31 дню. При этом первое января навсегда привязать к воскресенью, а 31 декабря  -  к субботе. И опять выходили неучтёнными два дня, которым Клинковштрем, как и Котсворт, искал какое-то место...
Из "Петербургской газеты" стало известно, будто бы и наш Дмитрий Иванович Менделеев занимался календарём: предлагал "введение в России третьего стиля, нормального, по данным науки". Только в чём была соль его предложения, газета не сообщила.
 Что же касается банального перехода России на распространённый в остальном мире григорианский календарь, то сторонники его никак не могли сойтись на том, каким способом это сделать. Не считать високосных годов до тез пор, пока даты двух стилей не совпадут? Уничтожить, с той же целью, 31-е дни месяцев?
 Но всё это требовало такого долгого времени, что не каждый российский обыватель мог бы дожить до результата!
 Между тем правительство больше было озадачено другим: огромным количеством праздничных дней в календаре. Нерабочими были "царские" дни - рождения, тезоименитства, восшествия на престол. А также, конечно, церковные. Посчитав огромные убытки, наносимые праздниками, в 1909 году эту проблему собрался обсуждать Государственный совет, но встретил возражения прежде всего со стороны духовенства.
 (Забавно, кстати, как с церковными праздниками пытались бороться в первые годы советской власти. В 1924 году, к примеру, Петрогубпрофсовет постановил день отдыха 28 мая - Вознесение - перенести на 2 мая, а Успение, приходившееся на 15 августа, отгулять 6 июля. Эту традицию переносов выходных мы исправно продолжаем и сейчас.)
 Но, в конце концов, каков бы ни был календарь, в любом случае - мы живём! Тем более он и у нас по-прежнему полон праздников."
          из книги "Петербург. События. Лица."

Горные забавы.

 "Наши народные забавы суть самые невинные, а удовольствие, доставляемое внезапным перенесением себя на большое пространство поселяет неизъяснимо-приятное ощущение, походит на очарование...", - писал в 1812 году Павел Свиньин в своих "Отечественных записках".
  Где же происходило сие "внезапное перенесение"? Да на катальных горах! По словам того же Свиньина, невинная эта забава была одной из любимейших у столичных обывателей. испокон петербургского века строили они зимою высокие ледяные горы и, как дети, веселились, съезжая с них.
  Кстати, насчёт того, что это развлечение действительно старинное... В Полном собрании законов Российской империи попал указ Елизаветы Петровны, адресованный "Главной Полициймейстерской канцелярии": в феврале 1752 года приказала она столичной полиции обнести "горя для катания" - буде их устроят на "сырной неделе", то есть на масленице, - поверху перилами. Видно, до того случалось, что граждане, толпясь в очереди на "перенесение", сваливались с высоты наземь...
  Безопасность катальных гор с той поры так и осталась на ответственности полиции: оборудование их перилами даже вошло особым пунктом в Устав о предупреждении и пресечении преступлений, действовавший и в XIX веке.
  Ну а теперь о самих горах, какими их знали когда-то петербуржцы. Начнём с того, что устраивались они в самых разных местах столицы и пригородов: у Красного кабака по Петергофскому тракту и Адмиралтейской площади, на Островах и в саду царского Аничковского дворца (тут, как понимаете, уж для самых избранных), а Екатерингофском парке и на 26-й линии Васильевского острова. Да и других мест хватало...
  Одни горы строились основательно, так что их и на лето не ломали - такие стояли, например, в середине XIX века вдоль Английского проспекта. Другие мастерились наскоро , только на праздничную (рождественскую или масленичную) неделю. Как писали о таких полтораста лет назад "С.-Петербургские ведомости": "Пришёл мужик с топором дали ему  несколько досок, там ударил обухом, здесь вколотил несколько досок, там ударил обухом, здесь вколотил гвоздок..! Соответственно разряду гор собирались и катавшаяся с них публика: аристократическая, просто приличная и совсем простонародье. Аристократы съезжались когда-то к горам, устроенным на Английском проспекте и называвшимся Русскими.  Или к тем, что были у дачи Дюваля на Каменном острове, известным в столице как Швейцарские. То были совершенно роскошные заведения: со швейцарами, буфетами, переодевальными комнатами, с беседками наверху, с санками, обтянутыми шелками и бархатом с вышивкой. Кавалеры на санки садились, а дамы, стоя позади на коленках, охватывали их объятиями - и экипаж нёсся вниз с высоты в 4 сажени, то есть 8,5 метров... Порой  ловкий кавалер завезёт и в снег свою даму и опрокинет сани - но это только новый повод к веселью".
  Однако, чтобы вот так кататься, надо было стать "действительным членом". (Чего? Швейцарских гор? Звучит смешно...) А попросту приобрести абонемент. Стоил он на Русских горах 25 рублей серебром, а на Швейцарских - 7 рублей. Недёшево! "Действительный член" этих катальных гор мог привести с собою гостя. А простой смертный, который без знакомств, допускался же на те же Русские горы только по воскресеньям и за серебряный рубль; "но - между нами, читатель, - таких охотников немного", - замечали "С.-Петербургские ведомости".
 Горы на 26-й линии именовались Английскими. Писали, что облюбовали их в основном столичные "значительные" иностранцы (может, отсюда и название?). Здесь швейцаров и бархата не было, и наряды у катающихся попроще, хотя тоже имело место "членство".
 Зато на Крестовском острове, у немецкого трактира, катание с гор обходилось всего в гривенник. "Петербургские немцы, французы с усиками, русское купечество да жители Петербургской стороны - вот посетители этих гор без названия..." (Кстати, никакие горы "американскими " тогда не назывались!)
  Как можно заметить по упоминавшимся тут ценам, устройство катальных гор было весьма прибыльным предприятием: простоев эти заведения не знали. Интересно, что в 1821 году мещанин Павлов с братом-охтянином, содержатели ледяных гор, устроенных на Неве, жаловались, что за 4 первых масленичных дня "скатились" у них только ! 4918 человек - "несравненно меньше, чем за год до этого"...
  А вот по спуску этой горы проложены рельсы, и не в санях летят вниз катальщики, а в вагонетках.

 Между прочим, очень удобный способ - не надо ждать зимы и снега... Вот такие катальные горы с вагонетками потом и стали называться у нас "американскими".
     из книги "Петербург. События. Лица"

28 декабря.

Сегодня 85 лет со дня смерти Сергея Есенина.

                ***
Мы теперь уходим понемногу
В ту страну, где тишь и благодать.
Может быть, и скоро мне в дорогу
Бренные пожитки собирать.

Милые березовые чащи!
Ты, земля! И вы, равнин пески!
Перед этим сонмом уходящих
Я не в силах скрыть моей тоски.

Слишком я любил на этом свете
Все, что душу облекает в плоть.
Мир осинам, что, раскинув ветви,
Загляделись в розовую водь.

Много дум я в тишине продумал,
Много песен про себя сложил,
И на этой на земле угрюмой
Счастлив тем, что я дышал и жил.

Счастлив тем, что целовал я женщин,
Мял цветы, валялся на траве
И зверье, как братьев наших меньших,
Никогда не бил по голове.

Знаю я, что не цветут там чащи,
Не звенит лебяжьей шеей рожь.
Оттого пред сонмом уходящих
Я всегда испытываю дрожь.

Знаю я, что в той стране не будет
Этих нив, златящихся во мгле.
Оттого и дороги мне люди,
Что живут со мною на земле.
                                                    1924 год.

Чтобы помнили. Новый год в блокадном Ленинграде.

"29 декабря стало тревожным днём для Эрмитажа. Яростный артиллерийский обстрел района Дворцовой площади и Зимнего дворца начался с полудня. Снаряд попал в южный флигель Зимнего около Кухонного двора.

Зал Рембрандта в Картинной галерее после эвакуации - пустые рамы повешены на свои места... рис. В.В. Милютиной

Шатровый зал. фотография 1941 года

Второй снаряд разорвался перед дворцовым фасадом, выходящим в сторону Адмиралтейства, и исковеркал обломками базы нескольких колонн. Третий снаряд ударил в портик с гранитными атлантами.
 Орбели обошёл очаги поражения. Раздробленный кирпич сгустками спекшейся крови багровел на снегу. Тяжёлый карниз прогнулся, пересечённый глубокой трещиной. У одного из атлантов отбит кусок гранита - рваная рана на каменном теле.
 Вечером директору Эрмитажа позвонили из Радиокомитета: в канун Нового года, 31 декабря, Ленинград будут транслировать все радиостанции Советского Союза; не выступит ли у микрофона и Иосиф Абгарович - со словом из осаждённого Ленинграда?
Орбели отметил на календаре:
"31 декабря - выступление по радио."
 "Говорит Ленинград..."
 Незнакомые голоса, доносившиеся из репродуктора, были голосами ленинградцев, и уже одно это взволновало свердловских эрмитажников. Затем они услышали голос Орбели:
 - Через несколько часов кремлёвские куранты пробьют полночь. Пусть же наступающий 1942 год станет годом наших побед над фашистскими варварами, вторгнувшимися на священную землю нашей Советской Родины!
Ленинград... Эрмитаж...
 Диктор объявил, что передача окончена. Надо было собираться на ночные дежурства.
 В трёх домах на трёх свердловских улицах стояли две с половиной тысячи эрмитажных ящиков. Дежурные, сменяясь, пожелали друг другу скорейшего возвращения в Ленинград, счастливого Нового года.
"24.00. Обход помещений, - записал в журнале дежурный по зданию Картинной галереи. - Всё в порядке."
 24.00. Всё в порядке, - записал дежурный по зданию Антирелигиозного музея на площади Народной мести. И такую же запись сделал в новогоднюю ночь дежурный по зданию костёла:
 24.00. Всё в порядке.

Музейный каталог воплотился в поящичные ведомости. фотография 1941 года.

 Смерть уносила многих работников Эрмитажа. До последнего дня своей жизни они забивали фанерой окна, расстеклённые очередным артиллерийским обстрелом, убирали снег, успевший лечь на узорчатые паркеты эрмитажных залов, перетаскивали в заплечных мешках музейные вещи из Соляного переулка;  до последней своей ночи при неверном свете воскового огарка они без устали скребли пером по листкам бумаги, всегда такой восприимчивой к сигналам неутомимого мозга. Они умирали и днём и ночью - и в ноябре, ив  декабре, и в январе...

Дежурство на крышах. фотография 1941 года.

"Был в городе, в Эрмитажн, - записывает 8 января в дневник В.В. Калинин. - Грустно там сейчас. Все очень исхудали, лица бледные, под глазами мешки. Сидят на своих рабочих местах - в холоде, при слабом свечном освещении.
 В бомбоубежище умерли экскурсоводы Рейхардты - Сергей Александрович и его жена Ксения Петровна. Сергей Александрович скончался 6 января среди своих любимых книг, попросив перед смертью, чтобы ему дали какую-то редкую книгу, которую он стал нежно гладить рукой. Ксения Петровна умерла сегодня."

Первая блокадная зима. Служебный подъезд Эрмитажа . рис. А.С. Никольского

 Январь не проявил милосердия к Ленинграду. Осаждённый город сковали тридцатиградусные морозы. Лёд и снег навалились на дома, подмяли их под себя, завладели улицами и площадями, а пустынные набережные слились в одно арктическое поле с покрытой ледяными тросами Невой. Забитыми фанерой пустыми глазницами дворцовых окон глядели - и не видели Неву- израненные снарядами громады эрмитажных зданий.

"Полярная Звезда" на Неве у Зимней канавки. рис. А.С. Никольского

 Морозы свирепствовали, но лёд на Ладоге окреп: движение по ледовой дороге наладилось, ив  конце января Ленинградское радио объявило об увеличении норм выдачи хлебы населению."
   из книги "Подвиг Эрмитажа"

Новогодняя история.

Эта новогодняя история столетней давности началась на катке одного из центральных парков Петербурга. Стояла середина декабря, мягкими белыми хлопьями падал снег, небольшой оркестрик наигрывал вальсы, звуки которых не могли заглушить смех и возгласы разношерстной толпы на коньках.

Неожиданно посреди этой идиллии разразился маленький скандал. Какой-то молодой человек стремительно заскользил в направлении кружащейся в танце барышни и буквально на лету сорвал с её шляпки вуаль. Бойкая мадемуазель тут же догнала обидчика, и отвесив ему звонкую пощёчину, оторопела, поскольку тот, держась одной рукой за щёку, другой протягивал ей обгоревший кружевной лоскут. Оказывается, кто-то запустил с горки не потушенный окурок, который аккурат приземлился на шляпку Леночки Ксантиповой. Встречный же ветер раздул из него огонёк, а молодой человек, заметив "неприятность", не растерялся и принял меры. Чтобы загладить "ужасную неловкость", Леночка пригласила господина Круглова к себе домой выпить чаю и познакомиться с maman.
 На последнюю он произвёл весьма благоприятное впечатление, к тому же мадам Ксантипова, как большинство мамаш, более чем практично смотрела на появление в жизни дочери нового кавалера. По всей видимости, грубому окурку суждено было сыграть роль своеобразной стрелы Амура, ибо довольно скоро в мечтах Леночки основательно поселился Круглов. Сам же Максим Максимович, увлекшись барышней, делал попытки зарифмовать некоторые свои мысли и сомнения, чтобы "привести в систему обуревающие его чувства". Тем не менее эти сантименты не помешали ему бурно встретить с приятелями новогоднюю ночь и тем самым довести свою пассию до истерики. От возмездия Круглову уйти не удалось. В дело вмешалась сама мадам Ксантипова, которая 1 января поутру нанесла находившемуся в бесчувствии от пережитого веселья Максим Максимовичу визит. Причём пришла она не с пустыми руками, а неся деревянную скамейку с того самого катка, на которой рукой "этого брандахлыста" было выцарапано перочинным ножиком посвящение её Леночке:
       "Лена, сохну как полено!
        Лена, что за перемена?!
        Лена, кажется, измена?!"
 На основании этой записи мадам Ксантипова и собиралась заставить ответить Круглова за свой поступок. Отпираться от"очевидных" доказательств у не выспавшегося Круглова не было сил. Он был согласен на всё, только бы его оставили в покое. Мадам Ксантипова потребовала сделать Леночке официальное предложение, "дабы мы могли отказать вам в её руке" и таким образом "свести пятно, тень от которого падает на наш род". Круглов согласился.
 Предложение он сделал как положено: "Прошу руки вашей дочери, сударыня, благословите". Его благосклонно выслушали и ... с радостью благословили. мадам Ксантипова распростёрла объятия, назвав Круглова сыночком, а "невеста" просто сияла от счастья. Идти на попятную не представлялось возможным, поскольку вся "комедия" проходила при специально приглашённых свидетелях. Посему оставалось только изобразить восторг, тихо ненавидеть мадам Ксантипову и готовиться к свадьбе.
   (из книги "Неизвестные байки старого Петербурга")

Настроение.

Варежки связались!

Ура! Наконец-то после бесконечных перевязываний и смен рисунка я закончила варежки. Итог - варежки были готовы за 3 вечера, но с переделками затянулись, по-моему, на месяц! :)))) Вот такая я горе-вязальщица!

 Зато получился подарок самой себе к Новому году! :)))

История рождественской открытки.

Прародительницей рождественской открытки часто называют средневековые гравюры с изображением христианских мотивов. Их продавали церковные служители и паломники по достаточно высокой цене, такими гравюрами украшали дома и вручали родственникам и друзьям на Пасху и Рождество. Через некоторое время на гравюрах стали рисовать самые разные картинки и их начали использовать как пригласительные билеты на различные торжества.

Чем-то напоминают новогодние открытки и своеобразные визитные карточки, которые более тысячи лет назад жители Китая отправляли тем, кого не смогли навестить на праздник. На этих карточках не было рисунка, они были красного цвета и на них писали добрые пожелания.

Все же считается, что обычай дарить на Рождество открытки возник в Англии. Первую новогоднюю открытку создал английский художник Добсон в 1794 г. Он изобразил на ней заснеженный зимний лес и счастливую семью возле елки. А первое новогоднее поздравление по почте отправил англичанин Генри Коул в 1843 г. И именно он попросил своего друга Джона Герсли нарисовать новогоднюю открытку. Его рисунок, зимний пейзаж, был использован как образец рождественской открытки, и с него напечатали первую партию открыток.

Первая рождественская открытка.

Из Англии новогодние открытки пришли и в Россию. В нашу страну привозили готовые открытки без надписи, поздравления писали каллиграфы, поэтому такая открытка стоила немалые деньги.

В 1874 г. был учрежден Всемирный почтовый союз, который установил международный стандартный размер открытки 9x14 см. Большинство государств ориентировались на это требование, в России же открытки стали настоящим произведением искусства, а искусство, как известно не знает четких границ. Они стали прекрасным украшением интерьера, их оформляли как картины, коллекционировали, вклеивали в знаменитые альбомы. Можно смело сказать, что открытки дореволюционной России были ничем не хуже изысканных современных: их украшали засушенными цветами, бисером, блестками из борной кислоты, которые выглядели как настоящий снег, и даже ароматизировали.

Среди сюжетов рождественских открыток преобладали изображения старых русских гаданий и обрядов, бескрайние хвойные леса и заснеженные крестьянские избушки, златоглавые церкви, Дед Мороз и Снегурочка на лихой тройке лошадей, веселые детишки, играющие в снежки и лепящие снеговика, конечно же, прекрасные ангелы. В качестве изображений для открыток часто использовали картины известных русских художников Льва Бакста и Александра Бенуа. По мнению некоторых историков, создателем первой русской новогодней открытки был великий художник Николай Каразин.  (из интернет-источников)

Новогоднее. Историческое.

 Картинка - самая, что ни есть для Нового года традиционная: дети на ёлке. Это петербургское градоначальство в своём доме на Гороховой, 2, устроило, по обычаю, праздник для детей низших чинов полиции. Действие происходит 1 января 1912 года, что зафиксировано на фотопластинке автором снимка - знаменитым фотолетописцем старого Петербурга Карлом Буллой.

 К этому времени, когда детишки пришли за подарками на Гороховую, новый год в первый январский день россияне по "летосчислению от Петра I" праздновали уже 213-й раз.
Сам по себе этот факт широко известен: именно Пётр  перенёс, на европейский манер, отсчёт годов с принятого до этого на Руси 1 сентября на 1 января. И приказал соотечественникам в этот день праздновать и веселиться.
За подробностями же обратимся к историку Ивану Голикову, к его труду "Деяния Петра Великого, мудрого преобразителя России, собранные из достоверных источников и расположенные по годам." (Первым издателем этого сочинения, кстати, был известный просветитель, журналист и писатель Николай Иванович Новиков, а вышло оно в  1788 - 1789 гг. двенадцатью томами.)
В "Деяниях..." приводится тот самый исторический царский указ, которому суждено было произвести истинный переворот в умах всех без исключения российских граждан.
"208 года Декабря в 15 день Великий Государь Царь и Великий Князь Пётр Алексеевич, всея Великие и Малые и Белые России Самодержец указал сказать: ... впредь лета исчислять в приказах и во всяких делах и крепостях писать с нынешнего января с 1 числа от Рождества Христова 1700 года..."
 Видно, предусмотрительный Пётр решил дать россиянам две недели на то, чтобы успели хоть как-то привыкнуть к мысли: лета им, христианам, придётся теперь числить не от сотворения мира, а потому 7208-й год (Пётр в указе написал короче- 208-й) назовётся 1700-м.
понимал он также, что может иметь место "суеверное толкование о сей новости." По этой причине и решил "занять мысли жителей", дабы времени на подобные толкования у них не осталось, повелев устроить в первый день января "веселие", а накануне к празднику хорошо подготовиться.
 Из этого же указа: "...по большим проезжим и знатным улицам знатным людям... пред вороты учинить некоторое украшение от древ и ветвей сосновых, еловых и можжевеловых против образцов, каковы сделаны в Гостином дворе и у нижней аптеки или как удобнее и пристойнее, смотря по месту... а людям скудным комуждо хотя по деревцу или ветви над вороты или над хороминою поставить..." (Московская чернь, как пишет Голиков, загодя была отряжена на заготовку зелёных веток, а потом украшала ими улицы и дома.)
 Были и другие указания - насчёт фейерверков, стрельбы из "небольших пушечек, буде у кого есть", или даже пускания "ракетов, сколько у кого случится"...
Праздничное действо началось в полночь. Из разных частей Москвы к Кремлю строем шли воинские колонны, с распущенными знамёнами, под барабанный бой и музыку. В Кремле, в Успенском соборе на всенощной был Пётр с двором и "всеми знатными, в наилучшем убранстве."
Митрополит Рязанский Стефан после молебна доказывал в проповеди "нужду и пользу таковые перемены года."
 Службы шли во всех московских церквях. По окончании их раздался над Москвой колокольный звон, а служивые произвели троекратный салют.
 Пётр же после положенной почину церковной церемонии, выражаясь современно, устроил пышный приём для знатных особ, как духовных, так и светских, как своих так и иностранных. "Свои" при этом подверглись ещё одному великому испытанию новшеством: велено быть им, боярам, вытащить из светёлок жён и дочек и прибыть в общество с ними, да одеться "в немецкий убор". (Петру несносен был "восточный обычай", когда "женский пол, а паче девицы почитали за великий стыд казаться в народе".)
 Не была забыта и чернь. Для неё выставили перед дворцом и тремя триумфальными воротами, ради Нового года сооружёнными, столы с "разною ествою", чаны с вином и пивом.
 Веселие длилось целый день. Горели фейерверки и потешные огни, гремели пушечные выстрелы, звонили колокола.
 Вечером первого января к Петру снова тянулись гости - на бал. (Сколько сраму-то бояре натерпелись!)
 ...Как водится, после праздников настали будни. Потёк себе нововведённый 1700-й год. Именно эти, и никакие другие, цифры стали выводить в бумагах дьяки в присутственных местах: царский указ - святое дело, да и голова дорога.
 Но были те, кто тихонько, про себя, роптали: как, дескать, мог государь переменить солнечное течение? Они, писал Голиков, веруя, что Бог сотворил свет в сентябре, при этом своём мнении и остались.
из книги Н. Гречук. "Петербург. События. Лица."

Болдинские рисунки Пушкина. (II)

Как и обещала - ещё рисунки. :)
                                                   1.

                                                     2.

                                             3.

                                             4.

                                              5.

                                                     6.

                                                 7.

                                                8.

                                                 9.

                                               10.

                                                    11.

                                              12.

                                                  13.

                                              14.

                                                   15.