Поздравляю!

Друзья!
Всех-всех с Новым годом! Радости и удачи в наступающем году!
С праздником!

O tempora! O mores!

Вчера на работе была ёлка для детей сотрудников. После представления детки носились по отделу с новыми игрушками. Мальчик и девочка пяти лет устроились играть как раз около моего стола. Цитирую дословно:
Девочка: А давай я буду Волшебной женщиной с солнечным ударом, а ты Мушкетёром.
Мальчик: Давай.
Девочка: В общем, я как будто умерла...
Мальчик: Нет, я тебя убил.
Девочка: Ну ладно, ты меня убил, но я же Волшебная женщина, поэтому я ожила и поразила тебя солнечным ударом.
Мальчик: Я Мушкетёр - я не могу умереть.
Девочка: Даже волшебная женщина может умереть, мушкетёр тоже может.
С этими словами девочка выхватывает у мальчика игрушку робота, который типа Мушкетёр, несётся к окну и начинает этим чудовищем колотить по батарее, приговаривая:
Солнечный удар поразил мушкетёра, теперь я - Волшебная женщина царствую над миром.
Мальчик, явно не ожидал, что "Волшебная женщина" так вероломно поступит с его роботом, подбегает, отбирает куклу-трансвистита, которая типа Волшебная женщина, и тоже начинает,  дубасить ей об батарею.
Девочка: Ну вот, все умерли, ты всё испортил!
И убегает к маме.
"Ты всё испортил" было сказано с такой интонацией будто "Ты испортил мне всю жизнь!"
P.S.:Я в шоке от игрушек, которые подарили детям - они и в самом деле напоминают чудовищ, видимо, они годны как раз для таких игр.

28 декабря.

28 декабря 1925 года в номере гостиницы "Англетер" погиб Сергей Есенин.

                      
                     ***
Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали.
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.

Был я весь - как запущенный сад,
Был на женщин и зелие падкий.
Разонравилось пить и плясать
И терять свою жизнь без оглядки.

Мне бы только смотреть на тебя,
Видеть глаз злато-карий омут,
И чтоб, прошлое не любя,
Ты уйти не смогла к другому.

Поступь нежная, легкий стан,
Если б знала ты сердцем упорным,
Как умеет любить хулиган,
Как умеет он быть покорным.

Я б навеки забыл кабаки
И стихи бы писать забросил.
Только б тонко касаться руки
И волос твоих цветом в осень.

Я б навеки пошел за тобой
Хоть в свои, хоть в чужие дали...
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.
       1923 г.

Из петербургской хроники. 31 декабря 1900 года.

«Что век грядущий нам дарует? Дальнейшие труды, дальнейшие заботы о хлебе насущном, неизведанные и неожиданные победы силы неправой над правым мужеством? Неужели же вечно будет продолжаться эта страшная культурная трагедия? Неужели и те, кто подобно нам будет приветствовать новый XXI век, когда от нас не сохранится и воспоминаний, будут в глубине души испытывать то же сомнение и те же страхи за будущее?..»
Но коснемся повседневности, предновогодних событий из жизни большого города.
15 декабря 1900 года, накануне XX столетия, в Петербурге проводилась всеобщая перепись населения. В результате ее выяснилось, что в городе и его окрестностях живет 1 439 613 человек (789 704 мужчины и 649 909 женщин). Детей менее одного года было в столице 34711, столетних жителей —12(1 мужчина и 11 женщин), старше 101 года — 21 человек (все женщины!). По грамотности население делилось на 896084 грамотных и 398 950 (несколько меньше четверти!) неграмотных. По сословиям население распределялось следующим образом: потомственные дворяне и их семьи — 76 534 человека, «личные дворяне, чиновники и их семьи» — 40054 человека, купцы и их семьи — 15 080 человек, почетные граждане, потомственные и личные — 48 484, мещане и цеховые и их семьи — 275 122, крестьяне и их семьи — 908 786, отставные нижние чины и их семьи — 4708, «финляндские уроженцы» — 21 358, иностранные подданные и их семьи — 23 851. Так что Петербург к концу века был не «дворянским», а «крестьянским», состоял в основном из пришлого населения. В этом «самом умышленном», по словам Достоевского, городе почти не было постоянного, оседлого населения. Он словно представлял собой большой вокзал, на который прибывают, чтобы вскоре уехать, ждут чего-то и не могут дождаться... Знать уезжала за границу, купцы — по торговым делам, рабочие (они же вчерашние крестьяне) — в родные деревни, а потом снова — в город, на заработки.

Из петербургской хроники. 31 декабря 1900 года.

Приближался канун нового столетия...
Время обладает удивительной, почти магической властью над человеком. Эта масть дат, загадочная сила времени особенно явно проступает на его рубежах. Канун события, праздника, года, а тем более века, вызывает в душах людей ожидание и волнение, так как таит в себе очертания будущего, еще не выявленные, неясные, туманные. Что принесет с собой новый день, новый век? В кануны некоторых праздников издавна было принято гадать, чтобы узнать высшую волю,— завеса времени словно приоткрывается. В канун нового века появляется множество пророков, прорицателей, толкователей...

Мои новогодние книжки.

Решила вспомнить свои любимые новогодние книжки. До сих пор перечитываю их для настроения!

1. Э. Т. А. Гофман, Щелкунчик и мышиный король.
2. Х.К. Андерсен, Снежная королева
3. Т. Янссон, Муми-тролль и комета
4. А. Толстой, Детство Никиты
5. Н.В. Гоголь, Вечера на хуторе близ Диканьки
6. С. Маршак, 12 месяцев
7. А.С. Пушкин, Повести Белкина
8. И.Шмелёв, Рождество
9. А.Куприн, Ёлка в капельке


А Ваши какие?

Шутка.

 Маша и Миша.
Как интересна наша Маша!
Как исстрадалася по Мише!
Но отчего же ехать к Маше
Так медлит долговязый Миша?
Быть может, занимаясь Машей,
На сахарном заводе Миша
Готовит карамельки Маше, -
Но станется и то, что Миша
Забыл о нашей бедной Маше.
И, может быть, неверный Миша
Целует уж другую Машу,
Вы знаете какую, - Миша!
Опомнись, Миша! - наша Маша
Жива лишь памятью о Мише,
А новая красотка Маша
Грызет одни конфеты Миши -
Грызет, как их грызут все Маши
В провинциях, где ныне Миша,
И в ус не дует эта Маша,
Что слаще их лобзанья Миши!
Когда, когда же к нашей Маше
Ты возвратишься, длинный Миша,
И сквозь очки увидишь Машу -
Глядящую в лорнет на Мишу?..

1830-е гг.
                  Д. Давыдов.

"Розовая ваза".

 Я был дома и играл мячом в гостиной. Вдруг – бум! Оказывается, я разбил розовую вазу. Сразу же прибежала мама, а я заплакал.
– Никола, – сказала мама, – ты же прекрасно знаешь, что с мячом дома играть нельзя! Видишь, что ты натворил: разбил розовую вазу! Ты же знаешь, как папа любит ее! Вот он придет, и ты сам ему скажешь. Пусть он тебя накажет, может быть, это послужит тебе хорошим уроком!
Мама собрала с ковра осколки вазы и ушла на кухню. А я продолжал плакать, потому что если пала узнает про вазу, у меня будут всякие неприятности.
Когда папа пришел с работы, он уселся в свое любимое кресло, открыл газету и начал читать. Мама позвала меня на кухню и спросила:
– Ну как, ты сознался папе, что натворил?
– Я не хочу ему говорить! – объяснил я и снова заплакал.
– Ох, Никола! Ты же знаешь, что я этого не люблю, – сказала мама. – Нельзя быть таким трусишкой. Ты уже большой мальчик. Сейчас же иди в гостиную и все расскажи папе!
А я точно знаю, если мне говорят, что я большой мальчик, жди неприятностей. Но мама смотрела на меня очень строго, поэтому я пошел в гостиную.
– Пап… – сказал я.
– Угу? – сказал папа. Он продолжал читать газету.
– Я разбил розовую вазу, – быстро сказал я, а в горле у меня застрял большой ком.
– Угу… – сказал папа. – Очень хорошо, дорогой. Иди играй.
Я вернулся в кухню очень довольный, а мама спросила:
– Ну как, ты сказал папе?
– Да, сказал, – ответил я.

Настроение.... боевое

В нашем городе

никогда не знаешь, как ты доберёшься домой после работы – пробки живут своей жизнью, назло всем прогнозам и предположениям; с уверенностью могу сказать лишь одно - для ОТ каждый день, как понедельник, а значит - тяжёлый, поэтому вчера после двухдневного снегопада об автобусе не стоило даже и мечтать. Решено – иду пешком, в плеере подходящая компания : Брамс, Чайковский, Свиридов и Шварц.

Настроение.

Что может быть приятнее , чем хихикать над книжкой во время скучных докладов на конференции?

"Однажды я пришел в гости к Блоку. Блок стоял у окна, с книгой в руках. Когда я вошел — он протянул мне ее, улыбаясь. «Вот, посмотрите, какие у меня завелись друзья...»
Действительно — на титульном листе был размашистый автограф: «Дорогому Александру Александровичу от верного друга и ученика». Стихи же были такие:

Иным мила очей лазурь -
Очей уносящая даль,
Но очи тускнеют от жизненных бурь
А ноги всегда , как миндаль.

Как стройны твои ноги,
Очертанья бёдр.
Отойдём с дороги,
Упадём на одр!

Имя автора было — Григорий Новицкий. Книга называлась «Необузданные скверны».
— Вы с ним знакомы, по крайней мере? — спросил я Блока.
— Упаси Боже... Первый раз слышу. Наглый, должно быть, человек. Или, может быть, только глуп?.. Нет, стихи за себя говорят — наглый, мерзкий..."
  Г. Иванов "Китайские тени"

Настроение.

ПЁТР   
                  Евг. Иванову 

Он спит, пока закат румян.
И сонно розовеют латы.
И с тихим свистом сквозь туман
Глядится Змей, копытом сжатый.

Сойдут глухие вечера,
Змей расклубится над домами.
В руке протянутой Петра
Запляшет факельное пламя.

Зажгутся нити фонарей,
Блеснут витрины и троттуары.
В мерцаньи тусклых площадей
Потянутся рядами пары.

Плащами всех укроет мгла,
Потонет взгляд в манящем взгляде.
Пускай невинность из угла
Протяжно молит о пощаде!

Там, на скале, веселый царь
Взмахнул зловонное кадило,
И ризой городская гарь
Фонарь манящий облачила!

Бегите все на зов! на лов!
На перекрестки улиц лунных!
Весь город полон голосов
Мужских - крикливых, женских - струнных!

Он будет город свой беречь,
И, заалев перед денницей,
В руке простертой вспыхнет меч
Над затихающей столицей.

  22 февраля 1904 

                         Александр Блок 

Уютное чтение.

  "Зимними вечерами, отужинав и вдоволь наговорившись, все затихали и каждый занимался своим делом: бабушка, надев очки, бралась за вязальные спицы, тетя Надя садилась писать письма детям — Юре и Тосе, Женя принимался за уроки, а мы с мамой подсаживались поближе к горячей печке, и она начинала вполголоса читать мою любимую книжку — «Волшебные сказки». Я слушал и не мог наслушаться.

В первый день зимы.

***
- Для кого поешь, пурга,
В серебристые рога?
- Для малюток-медвежат,
Что в берлоге крепко спят.

К сожалению, автора не знаю.