"7 апреля 1834 года, вскоре после выхода в свет повести "Пиковая дама", Пушкин записывает в своём дневнике: "Моя "Пиковая дама" в большой моде. Игроки понтируют на тройку, семёрку и туза. При дворе нашли сходство между старой графиней и кн. Натальей Петровной и, кажется, не сердятся."
Это многозначительное "и, кажется, не сердятся" говорит само за себя. А ведь могли и рассердиться! Фрейлина и статс-дама при дворе пяти русских императоров, кавалерственная княгиня Наталья Петровна Голицына, отличавшаяся умом и крутым нравом, олицетворяла преемственность и незыблемость царской власти. К ней являлись, как к высокому начальству, и юнкер, и важный генерал. Прежде чем вывезти в свет девицу, её показывали Наталье Петровне Голицыной. В дома княгини на Малой Морской появлялись иной раз и члены царской семьи. Сын - московский генерал-губернатор князь Дмитрий Владимирович Голицын вытягивался перед грозной матушкой, как перед государем. Суровый нрав Голицына унаследовала от своего деда Ушакова, начальника тайной сыскной канцелярии при Анне Иоанновне, известного истязателя и палача. Отцом княгини был видный дипломат граф П. Г. Чернышёв. Её подобострастно воспевали современники: "Повелевай ты нашими судьбами, мы все твои, тобою мы живём".
Близкий друг Пушкина Павел Воинович Нащокин отмечал, что в образе старой графини из повести "Пиковая дама" нашли воплощение черты ещё одной великосветской дамы, фрейлины и дальней родственницы жены Пушкина Натальи Кирилловны Загряжской, урождённой графин Разумовской. К моменту создания повести ей было восемьдесят семь лет, как и старой графине. Пушкин любил подолгу беседовать с Натальей Кирилловной, узнавая многие любопытные подробности из эпохи Екатерины II и Павла I.
И всё же у пушкинской графини больше сходства с Н. П. Голицыной, чем с Н. К. Загряжской. Дневниковая запись Пушкина подтверждает это. Чёрствость, эгоизм, властность, присущие и старой графине и Голицыной, не были характерны для Загряжской.
Разумеется, в облике литературного героя чаще всего отражаются черты характера и биографии не одного, а нескольких реальных людей. Персонажи книг, как правило - собирательный образ. Не всё совпадает в биографиях молодой Голицыной и графини из пушкинской повести. Конечно, подробности петербургской жизни жизни княгини Голицыной были известны Пушкину гораздо лучше, чем годы её молодости, проведённые за границей. Впервые Пушкин увидел Голицыну в её подмосковном имении Большие Вязёмы. Будущему поэту ещё не было и десяти лет. Наталье Петровне шёл седьмой десяток. В отличие от графини из повести "Пиковая дама", княгиня в молодости не отличалась особой красотой. К старости же она стала весьма непривлекательной. За глаза её называли "усатой княгиней". Впрочем, сохранившиеся портреты работы французских мастеров говорят о другом. Видимо, художники льстили влиятельной фрейлине.
В литературе нет свидетельств личного знакомства Пушкина с Голицыной, но кто в Петербурге не знал княгиню и её дом на Малой Морской?
Дом №10 по малой Морской. На фронтоне остатки лепки герба. При Голицыной дом был менее нарядным. Отсутствовал балкон над входом, иным был рисунок окон в центре фасада. Но в основном и внешний, и внутренний облик дома сохранился.
Просторный вестибюль. Парадная мраморная лестница ведёт к камину на площадке. Над ним высокое полуциркульное зеркало, а в нём небольшие круглые часы. Полустёршиеся римские цифры на циферблате. внизу подпись: "Leroy Paris". Интересно, что Германну, когда он шёл по дому Пиковой дамы, повстречались столовые часы работы "славного Leroy".
Но часы - не единственная нить, протянувшаяся от этого дома, где жил в 1830-х годах Н. П. Голицына, к тому особняку, что изображён в "Пиковой даме". Записка Лизы служила Германну путеводителем: "Ступайте прямо на лестницу... Из передней ступайте налево, идите всё прямо до графининой спальни. В спальне за ширмами увидите две маленькие двери: справа в кабинет, куда графиня никогда не входит, слева в коридор, и тут же узенькая витая лестница: она ведёт в мою комнату".
На втором этаже дома, как раз над вестибюлем - приёмный зал, где сегодня расположилась одна из городских поликлиник. Раньше этот зал соединялся с другой анфиладой, что шла вдоль Малой Морской. Из приёмного зала можно было пройти вслед за Германном к сохранившейся угловой комнате. Сегодня из-за перепланировки внутренних покоев дома Голицыной так пройти невозможно. Мы сможем войти в бывшую опочивальню через узкий коридор, минуя внутреннюю винтовую лестницу. Два окна выходят на Гороховую, три - на Малую Морскую улицу. Камин из белого мрамора у наружной стены. Глубокий и широкий альков во внутренней стене подсказывает место, где стояла кровать. Слева и справа от алькова две маленькие двери. Та, что правее алькова, ведёт в небольшую комнату, по-видимому служившую кабинетом. Та, что левее алькова, связывает бывшую опочивальню с узким коридором, через который мы проникли сюда. И ещё одна высокая двустворчатая с лепным орнаментом дверь закрыта.
Удивительное сходство. Альков, две маленькие двери, узкий коридор, внутренняя винтовая лестница (в повести она называется витой), наконец, анфиладная дверь. Всё говорит за то, что перед нами спальня старой графини, куда проникает Германн. В чём же секрет такого сходства? Может быть, Пушкин бывал в доме Голицыной? Допустим, что бывал, но мог ли оказаться в спальне старой княгини? Сюда могли войти лишь прислуга или близкие родственники.
За несколько месяцев до создания "Пиковой дамы" Пушкин жил совсем близко от дома Голицыной. Его квартира находилась в доме Жадимировского на углу Большой Морской и Гороховой. Поэт не раз проходил мимо дома княгини и той полицейской будки, что стояла на углу Малой Морской и гороховой. Не к это ли будке приблизится вскоре пушкинский Германн?
"... очутился он в одной из главных улиц Петербурга, перед домом старой архитектуры. Улица была заставлена экипажами, кареты одна за другою катились к освещённому подъезду. Из карет поминутно вытягивались то стройная нога молодой красавицы, то гремучая ботфорта, то полосатый чулок и дипломатический башмак. Шубы и плащи мелькали мимо швейцара. Германн остановился.
- Чей это дом? - спросил он у углового будочника.
- Графини ***, - отвечал будочник."
Морские улицы, располагались в центре аристократического Петербурга. Дом княгини Голицыной был выстроен во второй половине XVIII столетия и сочетал черты барокко и зарождавшегося классицизма. На старинной гравюре, изображающей дом Галицыной, видно крыльцо со стороны Гороховой. Напомним, что ГерманнГерманн остановился перед нею, долго смотрел на неё, как бы желая удостовериться в ужасной истине; наконец вошёл в кабинет, ощупал за обоями дверь и стал сходить по тёмной лестнице, волнуемый странными чувствованиями... Под лестницею Германн нашёл дверь, которую отпер тем же ключом, и очутился в сквозном коридоре, выведшем его на улицу."
Потайной лестницы в доме на Малой Морской нет. Возможно, что она была и не сохранилась. Однако под "кабинетом" - маленькой комнатой, что правее алькова, находится наружная дверь, связанная сквозным коридором с помещениями на первом этаже. Эта дверь выводит на Гороховую. Вот такой дверью и мог воспользоваться Германн, покидая дом Пиковой дамы, так и не узнав тайну трёх карт.
История с тремя картами взята из жизни. Внук Голицыной Сергей Григорьевич Голицын (по прозвищу Фирс) был в приятельских отношениях с Пушкиным. Фирс любил поэзию, музыку, пробовал сочинять и то, и другое. Но, пожалуй, больше всего любил карты. Однажды после крупного проигрыша он пришёл просить денег у своей богатой бабки. Скупая Наталья Петровна вместо денег дала совет поставить на три карты и таким образом отыграться. Что это были за карты, неизвестно. Каково же было удивление Фирса, когда он, шутя поставив на три карты, названные Голицыной, неожиданно с лихвой вернул проигрыш. Эта история стала известна Пушкину. Однако учёные-пушкинисты подвергают сомнению тот факт, что Голицына была знакома со знаменитым авантюристом Сен-Жерменом и от него узнала загадку трёх карт. И всё же в известном смысле загадка есть... Тройка. Семёрка. Туз. Отчего именно эти карты? Прежде всего тройка. Она связывается в нашем представлении стремя заповедями Германна. Всю жизнь он ставил на три верных карты: расчёт, умеренность, трудолюбие.
Если внимательно проследить за игрой Германна и его ставками, можно обнаружить и в них скрытые, на первый взгляд, тройку и семёрку. Но прежде несколько слов о правилах игры в банк (штосс, фараон).
В эпиграфе к повести сказано:
А в ненастные дни
Собирались они
Часто;
Гнули - бог их прости! -
От пятидесяти
На сто.....
Правила игры были выгодны банкомёту и толкали его противника-понтёра в случае выигрыша на удвоение ставки ("от пятидесяти на сто"). Иногда дело могло дойти до шестнадцатикратного увеличения первоначальной суммы - так называемая игра "на пароли".
Допустим, понтёру улыбнулось счастье, как она первоначально улыбнулось Германну. Тогда он мог к первоначальной ставке присоединить выигрыш и эту двойную ставку положить на банк. В случае выигрыша понтёр учетверял первоначальный капитал, а следующим выигрышем мог увеличить его в восемь раз. Вот такую игру вёл Германн, уверенный в своём успехе.
Первоначальная ставка Германна - 47 тысяч рублей. Первый выигрыш приносит ему ещё 47 тысяч. На второй день Германн ставит на зелёное сукно игорного стола уже 94 тысячи. Выигрыш на семёрку даёт ему ещё 94 тысячи. Впереди последняя, третья ставка. Она обещает Германну 376 тысяч. Во всех этих расчётах можно обнаружить тройку и семёрку. Дело в том, что в результате второго выигрыша пушкинский герой получает утроенный первоначальный капитал, а в результате должен был прибавить к первоначальной ставке ещё семь таких же. Не случайно все помыслы Германна сводятся к желанию утроить, усемерить своё состояние. Вот и отыскались две первые карты в этом наборе. Кстати, Пушкин на полях черновиков повести "Пиковая дама" проделал все эти расчёты. Они имели для автора принципиальное значение.
Итак, предстоял третий вечер. Ведь по завещанию старой графини Германн должен был играть одну "талью" (игру) в день. Впрочем, лучше вспомнить повесть:
"Германн стоял у стола, готовясь один понтировать противу бледного, но всё улыбающегося Чекалинского. Каждый распечатал колоду карт. Чекалинский стасовал. Германн снял и поставил свою карту, покрыв её кипой банковских билетов. Это похоже было на поединок. Глубокое молчание царствовало кругом. Чекалинский стал метать, руки его тряслись. Направо легла дама, налево туз.
- Туз выиграл! - сказал Германн и открыл свою карту.
- Дама ваша убита, - сказал ласково Чекалинский.
Германн вздрогнул: в самом деле, вместо туза у него стояла пиковая дама. Он не верил своим глазам, не понимая, как мог он обдёрнуться. В эту минуту ему показалось, что пиковая дама прищурилась и усмехнулась. Необыкновенное сходство поразило его... "
Да, его дама убита. Он променял Лизу на карты. Он и не собирался выполнять условие, поставленное ему старухой: жениться на её бедной воспитаннице. Он всё поставил на карту. И не стал Тузом.
Тройка и семёрка - излюбленные цифры в русских народных сказаниях. немало пословиц и поговорок, в которых фигурируют эти цифры. И не случайно в сказках Пушкина, основанных на народных источниках, есть и три девицы под окном, и тридцать три богатыря, а в сказке о мёртвой царевне - семь богатырей.
В повести "Пиковая дама" причудливо переплелись действительность и фантазия. Пушкин превосходно знал мир московских и петербургских картёжников. Многие годы его очень тяготил крупный карточный долг московскому профессиональному игроку В.С. Огонь-Догановскому, отдельные черты которого, видимо, Пушкин придал Чекалинскому. Наталья Петровна Голицына до глубокой старости любила раскладывать пасьянс. Для неё были специально изготовлены карты крупного размера. В молодости она жила подолгу во Франции с отцом, графом П. Г. Чернышёвым, о чём пишет в своих записках. В них, помимо всего прочего, Голицына вспоминает распространённые в XVIII столетии карточные игры - фараон, красное и чёрное, крепс.
Скончалась Наталья Петровна на 98-м году жизни и была похоронена в её родовой усыпальнице князей Голицыных в Донском монастыре. Её сын Дмитрий Владимирович Голицын повелел начертать на надгробной плите под гербами князей Голицыных и графов Чернышёвых : "Под сим знаком погребено тело супруги бригадира статс-княгини Наталии Петровны Голицыной, урождённой Чернышёвой, скончавшейся в 1837 - декабря 20 дня в 11 часов пополудни на 98 году от рождения, родилась января 17 дня 1739-го..."
В большинстве источников ошибочно указывается год рождения Н. П. Голицыной - 1741. Почти на год пережила она обессмертившего её Пушкина. После смерти княгини её дом на Малой Морской был приобретён казной. В нём поселился военный министр А. И. Чернышёв. Генерал-адъютант Чернышёв расположение Николая I снискал после восстания декабристов. Назначенный членом Чрезвычайной следственной комиссии, он проявил особое усердие, допрашивая арестованных декабристов.
В 1852 году в день двадцатипятилетнего пребывания Чернышёва на посту военного министра император подарил ему особняк Голицыной в вечное и потомственное владение. На фронтоне дома появился герб князей Чернышёвых. Видимо, при новом владельце и был частично перестроен дом на Малой Морской, но опочивальня и соседние с ней помещения остались в прежнем виде.
С домом Пиковой дамы связаны легенды. одна из них почему-то относит его к Литейному проспекту. Однако ни Н. П. Голицына, ни Н. К. Загряжская на этом проспекте не проживали. Автор известной книги "Портреты заговорили" Н. А. Раевский пытался отыскать следы Германна в доме Салтыковой на Дворцовой набережной, 4. Здесь в пушкинское время находилось австрийское посольство и здесь же был хорошо знакомый петербургскому свету салон Д. Ф. Фикельмон, жены австрийского посланника. По рассказу П. В. Нащокина, записанному П. И. Бертеневым, Пушкину однажды пришлось покинуть опочивальню одной довольно знатной дамы, воспользовавшись потайной лестницей. Кто была та дама? Об этом история умалчивает. Раевский полагает, что этот эпизод из жизни Пушкина произошёл в доме на Дворцовой набережной, и, вспомнив его, поэт решил вывести своего Германна из дома старой графини по потайной лестнице. В этой версии всё зыбко. Во-первых, ни Д. Ф. Фикельмон, ни её мать - Е. М. Хитрово, жившая в том же доме, естественно, не могли оказаться в роли прототипов старой графини. К тому же дом австрийского посольства стоял на набережной, а не "на одной из главных улиц Петербурга".
Сохранившаяся до наших дней спальня Д. Ф. Фикельмон тоже имеет три двери, но в остальном она не столь похожа на спальню старой графини, как та княжеская опочивальня в доме на Малой Морской.
Очевидно, Пушкин знал примерное расположение опочивальни в доме Голицыной. Но, скорее всего, он набросал наиболее характерную планировку спален в старых барских домах Петербурга. И этот набросок оказался удивительно верным для дома Голицыной. Тем самым дом №10 на Малой Морской приобретает для нас ценность своеобразного памятника истории и культуры.
... Во время блокады Ленинграда в этом доме находился госпиталь. Бывшая княжеская опочивальня служила спальней для медперсонала. Центральное отопление не работало. Топили буржуйку и печь, что стояла в углу "кабинета". При на лёте фашистской авиации исхудавшие сёстры и нянечки перетаскивали раненых и больных в бомбоубежище. Одна из бомб попала в дом, но не разорвалась, застряв в перекрытии.
Напротив дома Пиковой дамы высокое тёмное здание. На нём мемориальная доска. В доме №13 по Малой Морской прошли последние дни жизни Петра Ильича Чайковского. Окна квартиры, где жили братья Модест и Пётр Чайковские, смотрели на дом Пиковой дамы. Оперу "Пиковая дама" композитор создавал в далёкой Флоренции.
Перекрёсток Малой Морской и Гороховой - скрещение судеб, жизни и литературы, правды и вымысла. Скрещение слова и звука.
Если возможно мысленно перенести художественную ткань повести на реальную петербургскую топографию, то от дома Пиковой дамы до игорного дома, где понтировал Германн, всего пять минут ходьбы. В. С. Огонь-Догановский в 1831 году, приехав из Москвы в Петербург, снял квартиру в доме №13 по Невскому проспекту, на углу Большой Морской. Здесь собирались столичные картёжники, и зоркий, хищный глаз Огонь-Догановского не выпускал из поля зрения ни карт, ни игроков.
Крутолобый мостик над Зимней канавкой. Назван он Эрмитажным из-за близости Эрмитажа. Иногда этот мостик зовут Лизиным. Но это уже взято не из повести, в из оперы "Пиковая дама". Мостик словно сошёл с декорации последнего акта оперы. В пушкинской повести Лизавета Ивановна благополучно выходит замуж за добропорядочного молодого человека, сына бывшего управителя старой графини. Германн же оказывается в Обуховской больнице, в 17-м номере.
Старая Обуховская больница у Обухова моста на набережной реки Фонтанки была общедоступной. Иногда её называли простонародной. Открылась больница в 1780 году. Несколько деревянных домов вмещали шестьдесят коек. Вскоре началось строительство большого каменного здания по проекту Д. Кваренги.
В это й же больнице закончил свой жизненный путь ещё один персонаж - лесковский Левша. На месте старой петербургской больницы находится здание клиники Военно-медицинской академии.
... Мокрый снег хлопьями падает на мостовую. Раскачиваются на ветру уличные фонари. По Малой Морской проносятся легковые машины. Троллейбус неторопливо переваливает через перекрёсток. К вечеру гаснут огни в трёхэтажном доме с фронтоном. Дом становится немного угрюмым и таинственным. Вот в такую же погоду стоял перед домом графини Германн, с нетерпением поджидая условного часа. Кажется, сейчас к этому старинному зданию подкатит карета. Слуги вынесут из подъезда нарумяненную и напудренную немощную графиню, как не раз они выносили бережно завёрнутую в шубу княгиню Наталью Петровну. И через несколько минут Германн решительно шагнёт к парадному входу. С запиской Лизы в руке он поднимется по широкой мраморной лестнице. Стрелки круглых каминных часов "Leroy Paris" вздрогнут на половине двенадцатого и начнут отсчитывать время действия пушкинской повести."
из книги Ю. Раков "Петербург - город литературных героев"
Это многозначительное "и, кажется, не сердятся" говорит само за себя. А ведь могли и рассердиться! Фрейлина и статс-дама при дворе пяти русских императоров, кавалерственная княгиня Наталья Петровна Голицына, отличавшаяся умом и крутым нравом, олицетворяла преемственность и незыблемость царской власти. К ней являлись, как к высокому начальству, и юнкер, и важный генерал. Прежде чем вывезти в свет девицу, её показывали Наталье Петровне Голицыной. В дома княгини на Малой Морской появлялись иной раз и члены царской семьи. Сын - московский генерал-губернатор князь Дмитрий Владимирович Голицын вытягивался перед грозной матушкой, как перед государем. Суровый нрав Голицына унаследовала от своего деда Ушакова, начальника тайной сыскной канцелярии при Анне Иоанновне, известного истязателя и палача. Отцом княгини был видный дипломат граф П. Г. Чернышёв. Её подобострастно воспевали современники: "Повелевай ты нашими судьбами, мы все твои, тобою мы живём".
Близкий друг Пушкина Павел Воинович Нащокин отмечал, что в образе старой графини из повести "Пиковая дама" нашли воплощение черты ещё одной великосветской дамы, фрейлины и дальней родственницы жены Пушкина Натальи Кирилловны Загряжской, урождённой графин Разумовской. К моменту создания повести ей было восемьдесят семь лет, как и старой графине. Пушкин любил подолгу беседовать с Натальей Кирилловной, узнавая многие любопытные подробности из эпохи Екатерины II и Павла I.
И всё же у пушкинской графини больше сходства с Н. П. Голицыной, чем с Н. К. Загряжской. Дневниковая запись Пушкина подтверждает это. Чёрствость, эгоизм, властность, присущие и старой графине и Голицыной, не были характерны для Загряжской.
Разумеется, в облике литературного героя чаще всего отражаются черты характера и биографии не одного, а нескольких реальных людей. Персонажи книг, как правило - собирательный образ. Не всё совпадает в биографиях молодой Голицыной и графини из пушкинской повести. Конечно, подробности петербургской жизни жизни княгини Голицыной были известны Пушкину гораздо лучше, чем годы её молодости, проведённые за границей. Впервые Пушкин увидел Голицыну в её подмосковном имении Большие Вязёмы. Будущему поэту ещё не было и десяти лет. Наталье Петровне шёл седьмой десяток. В отличие от графини из повести "Пиковая дама", княгиня в молодости не отличалась особой красотой. К старости же она стала весьма непривлекательной. За глаза её называли "усатой княгиней". Впрочем, сохранившиеся портреты работы французских мастеров говорят о другом. Видимо, художники льстили влиятельной фрейлине.
В литературе нет свидетельств личного знакомства Пушкина с Голицыной, но кто в Петербурге не знал княгиню и её дом на Малой Морской?
Дом №10 по малой Морской. На фронтоне остатки лепки герба. При Голицыной дом был менее нарядным. Отсутствовал балкон над входом, иным был рисунок окон в центре фасада. Но в основном и внешний, и внутренний облик дома сохранился.
Но часы - не единственная нить, протянувшаяся от этого дома, где жил в 1830-х годах Н. П. Голицына, к тому особняку, что изображён в "Пиковой даме". Записка Лизы служила Германну путеводителем: "Ступайте прямо на лестницу... Из передней ступайте налево, идите всё прямо до графининой спальни. В спальне за ширмами увидите две маленькие двери: справа в кабинет, куда графиня никогда не входит, слева в коридор, и тут же узенькая витая лестница: она ведёт в мою комнату".
На втором этаже дома, как раз над вестибюлем - приёмный зал, где сегодня расположилась одна из городских поликлиник. Раньше этот зал соединялся с другой анфиладой, что шла вдоль Малой Морской. Из приёмного зала можно было пройти вслед за Германном к сохранившейся угловой комнате. Сегодня из-за перепланировки внутренних покоев дома Голицыной так пройти невозможно. Мы сможем войти в бывшую опочивальню через узкий коридор, минуя внутреннюю винтовую лестницу. Два окна выходят на Гороховую, три - на Малую Морскую улицу. Камин из белого мрамора у наружной стены. Глубокий и широкий альков во внутренней стене подсказывает место, где стояла кровать. Слева и справа от алькова две маленькие двери. Та, что правее алькова, ведёт в небольшую комнату, по-видимому служившую кабинетом. Та, что левее алькова, связывает бывшую опочивальню с узким коридором, через который мы проникли сюда. И ещё одна высокая двустворчатая с лепным орнаментом дверь закрыта.
Удивительное сходство. Альков, две маленькие двери, узкий коридор, внутренняя винтовая лестница (в повести она называется витой), наконец, анфиладная дверь. Всё говорит за то, что перед нами спальня старой графини, куда проникает Германн. В чём же секрет такого сходства? Может быть, Пушкин бывал в доме Голицыной? Допустим, что бывал, но мог ли оказаться в спальне старой княгини? Сюда могли войти лишь прислуга или близкие родственники.
За несколько месяцев до создания "Пиковой дамы" Пушкин жил совсем близко от дома Голицыной. Его квартира находилась в доме Жадимировского на углу Большой Морской и Гороховой. Поэт не раз проходил мимо дома княгини и той полицейской будки, что стояла на углу Малой Морской и гороховой. Не к это ли будке приблизится вскоре пушкинский Германн?
"... очутился он в одной из главных улиц Петербурга, перед домом старой архитектуры. Улица была заставлена экипажами, кареты одна за другою катились к освещённому подъезду. Из карет поминутно вытягивались то стройная нога молодой красавицы, то гремучая ботфорта, то полосатый чулок и дипломатический башмак. Шубы и плащи мелькали мимо швейцара. Германн остановился.
- Чей это дом? - спросил он у углового будочника.
- Графини ***, - отвечал будочник."
Морские улицы, располагались в центре аристократического Петербурга. Дом княгини Голицыной был выстроен во второй половине XVIII столетия и сочетал черты барокко и зарождавшегося классицизма. На старинной гравюре, изображающей дом Галицыной, видно крыльцо со стороны Гороховой. Напомним, что ГерманнГерманн остановился перед нею, долго смотрел на неё, как бы желая удостовериться в ужасной истине; наконец вошёл в кабинет, ощупал за обоями дверь и стал сходить по тёмной лестнице, волнуемый странными чувствованиями... Под лестницею Германн нашёл дверь, которую отпер тем же ключом, и очутился в сквозном коридоре, выведшем его на улицу."
Потайной лестницы в доме на Малой Морской нет. Возможно, что она была и не сохранилась. Однако под "кабинетом" - маленькой комнатой, что правее алькова, находится наружная дверь, связанная сквозным коридором с помещениями на первом этаже. Эта дверь выводит на Гороховую. Вот такой дверью и мог воспользоваться Германн, покидая дом Пиковой дамы, так и не узнав тайну трёх карт.
История с тремя картами взята из жизни. Внук Голицыной Сергей Григорьевич Голицын (по прозвищу Фирс) был в приятельских отношениях с Пушкиным. Фирс любил поэзию, музыку, пробовал сочинять и то, и другое. Но, пожалуй, больше всего любил карты. Однажды после крупного проигрыша он пришёл просить денег у своей богатой бабки. Скупая Наталья Петровна вместо денег дала совет поставить на три карты и таким образом отыграться. Что это были за карты, неизвестно. Каково же было удивление Фирса, когда он, шутя поставив на три карты, названные Голицыной, неожиданно с лихвой вернул проигрыш. Эта история стала известна Пушкину. Однако учёные-пушкинисты подвергают сомнению тот факт, что Голицына была знакома со знаменитым авантюристом Сен-Жерменом и от него узнала загадку трёх карт. И всё же в известном смысле загадка есть... Тройка. Семёрка. Туз. Отчего именно эти карты? Прежде всего тройка. Она связывается в нашем представлении стремя заповедями Германна. Всю жизнь он ставил на три верных карты: расчёт, умеренность, трудолюбие.
Если внимательно проследить за игрой Германна и его ставками, можно обнаружить и в них скрытые, на первый взгляд, тройку и семёрку. Но прежде несколько слов о правилах игры в банк (штосс, фараон).
В эпиграфе к повести сказано:
А в ненастные дни
Собирались они
Часто;
Гнули - бог их прости! -
От пятидесяти
На сто.....
Правила игры были выгодны банкомёту и толкали его противника-понтёра в случае выигрыша на удвоение ставки ("от пятидесяти на сто"). Иногда дело могло дойти до шестнадцатикратного увеличения первоначальной суммы - так называемая игра "на пароли".
Допустим, понтёру улыбнулось счастье, как она первоначально улыбнулось Германну. Тогда он мог к первоначальной ставке присоединить выигрыш и эту двойную ставку положить на банк. В случае выигрыша понтёр учетверял первоначальный капитал, а следующим выигрышем мог увеличить его в восемь раз. Вот такую игру вёл Германн, уверенный в своём успехе.
Первоначальная ставка Германна - 47 тысяч рублей. Первый выигрыш приносит ему ещё 47 тысяч. На второй день Германн ставит на зелёное сукно игорного стола уже 94 тысячи. Выигрыш на семёрку даёт ему ещё 94 тысячи. Впереди последняя, третья ставка. Она обещает Германну 376 тысяч. Во всех этих расчётах можно обнаружить тройку и семёрку. Дело в том, что в результате второго выигрыша пушкинский герой получает утроенный первоначальный капитал, а в результате должен был прибавить к первоначальной ставке ещё семь таких же. Не случайно все помыслы Германна сводятся к желанию утроить, усемерить своё состояние. Вот и отыскались две первые карты в этом наборе. Кстати, Пушкин на полях черновиков повести "Пиковая дама" проделал все эти расчёты. Они имели для автора принципиальное значение.
Итак, предстоял третий вечер. Ведь по завещанию старой графини Германн должен был играть одну "талью" (игру) в день. Впрочем, лучше вспомнить повесть:
"Германн стоял у стола, готовясь один понтировать противу бледного, но всё улыбающегося Чекалинского. Каждый распечатал колоду карт. Чекалинский стасовал. Германн снял и поставил свою карту, покрыв её кипой банковских билетов. Это похоже было на поединок. Глубокое молчание царствовало кругом. Чекалинский стал метать, руки его тряслись. Направо легла дама, налево туз.
- Туз выиграл! - сказал Германн и открыл свою карту.
- Дама ваша убита, - сказал ласково Чекалинский.
Германн вздрогнул: в самом деле, вместо туза у него стояла пиковая дама. Он не верил своим глазам, не понимая, как мог он обдёрнуться. В эту минуту ему показалось, что пиковая дама прищурилась и усмехнулась. Необыкновенное сходство поразило его... "
Да, его дама убита. Он променял Лизу на карты. Он и не собирался выполнять условие, поставленное ему старухой: жениться на её бедной воспитаннице. Он всё поставил на карту. И не стал Тузом.
Тройка и семёрка - излюбленные цифры в русских народных сказаниях. немало пословиц и поговорок, в которых фигурируют эти цифры. И не случайно в сказках Пушкина, основанных на народных источниках, есть и три девицы под окном, и тридцать три богатыря, а в сказке о мёртвой царевне - семь богатырей.
В повести "Пиковая дама" причудливо переплелись действительность и фантазия. Пушкин превосходно знал мир московских и петербургских картёжников. Многие годы его очень тяготил крупный карточный долг московскому профессиональному игроку В.С. Огонь-Догановскому, отдельные черты которого, видимо, Пушкин придал Чекалинскому. Наталья Петровна Голицына до глубокой старости любила раскладывать пасьянс. Для неё были специально изготовлены карты крупного размера. В молодости она жила подолгу во Франции с отцом, графом П. Г. Чернышёвым, о чём пишет в своих записках. В них, помимо всего прочего, Голицына вспоминает распространённые в XVIII столетии карточные игры - фараон, красное и чёрное, крепс.
Скончалась Наталья Петровна на 98-м году жизни и была похоронена в её родовой усыпальнице князей Голицыных в Донском монастыре. Её сын Дмитрий Владимирович Голицын повелел начертать на надгробной плите под гербами князей Голицыных и графов Чернышёвых : "Под сим знаком погребено тело супруги бригадира статс-княгини Наталии Петровны Голицыной, урождённой Чернышёвой, скончавшейся в 1837 - декабря 20 дня в 11 часов пополудни на 98 году от рождения, родилась января 17 дня 1739-го..."
В большинстве источников ошибочно указывается год рождения Н. П. Голицыной - 1741. Почти на год пережила она обессмертившего её Пушкина. После смерти княгини её дом на Малой Морской был приобретён казной. В нём поселился военный министр А. И. Чернышёв. Генерал-адъютант Чернышёв расположение Николая I снискал после восстания декабристов. Назначенный членом Чрезвычайной следственной комиссии, он проявил особое усердие, допрашивая арестованных декабристов.
В 1852 году в день двадцатипятилетнего пребывания Чернышёва на посту военного министра император подарил ему особняк Голицыной в вечное и потомственное владение. На фронтоне дома появился герб князей Чернышёвых. Видимо, при новом владельце и был частично перестроен дом на Малой Морской, но опочивальня и соседние с ней помещения остались в прежнем виде.
С домом Пиковой дамы связаны легенды. одна из них почему-то относит его к Литейному проспекту. Однако ни Н. П. Голицына, ни Н. К. Загряжская на этом проспекте не проживали. Автор известной книги "Портреты заговорили" Н. А. Раевский пытался отыскать следы Германна в доме Салтыковой на Дворцовой набережной, 4. Здесь в пушкинское время находилось австрийское посольство и здесь же был хорошо знакомый петербургскому свету салон Д. Ф. Фикельмон, жены австрийского посланника. По рассказу П. В. Нащокина, записанному П. И. Бертеневым, Пушкину однажды пришлось покинуть опочивальню одной довольно знатной дамы, воспользовавшись потайной лестницей. Кто была та дама? Об этом история умалчивает. Раевский полагает, что этот эпизод из жизни Пушкина произошёл в доме на Дворцовой набережной, и, вспомнив его, поэт решил вывести своего Германна из дома старой графини по потайной лестнице. В этой версии всё зыбко. Во-первых, ни Д. Ф. Фикельмон, ни её мать - Е. М. Хитрово, жившая в том же доме, естественно, не могли оказаться в роли прототипов старой графини. К тому же дом австрийского посольства стоял на набережной, а не "на одной из главных улиц Петербурга".
Сохранившаяся до наших дней спальня Д. Ф. Фикельмон тоже имеет три двери, но в остальном она не столь похожа на спальню старой графини, как та княжеская опочивальня в доме на Малой Морской.
Очевидно, Пушкин знал примерное расположение опочивальни в доме Голицыной. Но, скорее всего, он набросал наиболее характерную планировку спален в старых барских домах Петербурга. И этот набросок оказался удивительно верным для дома Голицыной. Тем самым дом №10 на Малой Морской приобретает для нас ценность своеобразного памятника истории и культуры.
... Во время блокады Ленинграда в этом доме находился госпиталь. Бывшая княжеская опочивальня служила спальней для медперсонала. Центральное отопление не работало. Топили буржуйку и печь, что стояла в углу "кабинета". При на лёте фашистской авиации исхудавшие сёстры и нянечки перетаскивали раненых и больных в бомбоубежище. Одна из бомб попала в дом, но не разорвалась, застряв в перекрытии.
Напротив дома Пиковой дамы высокое тёмное здание. На нём мемориальная доска. В доме №13 по Малой Морской прошли последние дни жизни Петра Ильича Чайковского. Окна квартиры, где жили братья Модест и Пётр Чайковские, смотрели на дом Пиковой дамы. Оперу "Пиковая дама" композитор создавал в далёкой Флоренции.
Перекрёсток Малой Морской и Гороховой - скрещение судеб, жизни и литературы, правды и вымысла. Скрещение слова и звука.
Если возможно мысленно перенести художественную ткань повести на реальную петербургскую топографию, то от дома Пиковой дамы до игорного дома, где понтировал Германн, всего пять минут ходьбы. В. С. Огонь-Догановский в 1831 году, приехав из Москвы в Петербург, снял квартиру в доме №13 по Невскому проспекту, на углу Большой Морской. Здесь собирались столичные картёжники, и зоркий, хищный глаз Огонь-Догановского не выпускал из поля зрения ни карт, ни игроков.
Крутолобый мостик над Зимней канавкой. Назван он Эрмитажным из-за близости Эрмитажа. Иногда этот мостик зовут Лизиным. Но это уже взято не из повести, в из оперы "Пиковая дама". Мостик словно сошёл с декорации последнего акта оперы. В пушкинской повести Лизавета Ивановна благополучно выходит замуж за добропорядочного молодого человека, сына бывшего управителя старой графини. Германн же оказывается в Обуховской больнице, в 17-м номере.
Старая Обуховская больница у Обухова моста на набережной реки Фонтанки была общедоступной. Иногда её называли простонародной. Открылась больница в 1780 году. Несколько деревянных домов вмещали шестьдесят коек. Вскоре началось строительство большого каменного здания по проекту Д. Кваренги.
В это й же больнице закончил свой жизненный путь ещё один персонаж - лесковский Левша. На месте старой петербургской больницы находится здание клиники Военно-медицинской академии.
... Мокрый снег хлопьями падает на мостовую. Раскачиваются на ветру уличные фонари. По Малой Морской проносятся легковые машины. Троллейбус неторопливо переваливает через перекрёсток. К вечеру гаснут огни в трёхэтажном доме с фронтоном. Дом становится немного угрюмым и таинственным. Вот в такую же погоду стоял перед домом графини Германн, с нетерпением поджидая условного часа. Кажется, сейчас к этому старинному зданию подкатит карета. Слуги вынесут из подъезда нарумяненную и напудренную немощную графиню, как не раз они выносили бережно завёрнутую в шубу княгиню Наталью Петровну. И через несколько минут Германн решительно шагнёт к парадному входу. С запиской Лизы в руке он поднимется по широкой мраморной лестнице. Стрелки круглых каминных часов "Leroy Paris" вздрогнут на половине двенадцатого и начнут отсчитывать время действия пушкинской повести."
из книги Ю. Раков "Петербург - город литературных героев"
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.