вторник, 27 декабря 2011 г.

Из петербургской хроники. 31 декабря 1900 года.

«Что век грядущий нам дарует? Дальнейшие труды, дальнейшие заботы о хлебе насущном, неизведанные и неожиданные победы силы неправой над правым мужеством? Неужели же вечно будет продолжаться эта страшная культурная трагедия? Неужели и те, кто подобно нам будет приветствовать новый XXI век, когда от нас не сохранится и воспоминаний, будут в глубине души испытывать то же сомнение и те же страхи за будущее?..»
Но коснемся повседневности, предновогодних событий из жизни большого города.
15 декабря 1900 года, накануне XX столетия, в Петербурге проводилась всеобщая перепись населения. В результате ее выяснилось, что в городе и его окрестностях живет 1 439 613 человек (789 704 мужчины и 649 909 женщин). Детей менее одного года было в столице 34711, столетних жителей —12(1 мужчина и 11 женщин), старше 101 года — 21 человек (все женщины!). По грамотности население делилось на 896084 грамотных и 398 950 (несколько меньше четверти!) неграмотных. По сословиям население распределялось следующим образом: потомственные дворяне и их семьи — 76 534 человека, «личные дворяне, чиновники и их семьи» — 40054 человека, купцы и их семьи — 15 080 человек, почетные граждане, потомственные и личные — 48 484, мещане и цеховые и их семьи — 275 122, крестьяне и их семьи — 908 786, отставные нижние чины и их семьи — 4708, «финляндские уроженцы» — 21 358, иностранные подданные и их семьи — 23 851. Так что Петербург к концу века был не «дворянским», а «крестьянским», состоял в основном из пришлого населения. В этом «самом умышленном», по словам Достоевского, городе почти не было постоянного, оседлого населения. Он словно представлял собой большой вокзал, на который прибывают, чтобы вскоре уехать, ждут чего-то и не могут дождаться... Знать уезжала за границу, купцы — по торговым делам, рабочие (они же вчерашние крестьяне) — в родные деревни, а потом снова — в город, на заработки.

В газетах жаловались, между тем, на грубость счетчиков при переписи, которые входят в комнаты, не снимая шапки, и на неточность вопросов в анкетах.
Жизнь Петербурга являла собой в эти последние дни уходящего века и первые — только что наступившего — весьма пеструю картину. О каких городских событиях писали тогда газеты?
Незадолго до Нового года, 21 декабря, был торжественно открыт и освящен Народный дом Николая II, построенный на средства царя в Александровском парк, на Петербургской стороне. 25 декабря в нем уже проводились рождественские гулянья, шли оперы и комедии, а 1 января 1901 года вечером давали оперу Даргомыжского «Русалка»; днем в залах играла музыка и устраивались различные развлечения.
В тот же день, 21 декабря, была освобождена от лесов ограда вокруг Зимнего дворца работы архитектора Р. Ф. Мельцера, законченная еще месяц назад.
20 декабря отмечал свое 25-летие 34-й выпуск Александровского Лицея.
23 декабря, в день XII Международного полета, из Воздухоплавательного парка был выпущен бумажный аэростат, привезенный из Парижа, но он лишь четверть часа продержался в воздухе на высоте 500 метров и спустился на берег Невы возле Стеклянного завода.
28 декабря в геологическом кабинете Санкт-Петербургского университета был показан скелет ящера-гиганта, парейазавра, найденный при раскопках в пермских отложениях Вологодской губернии.
30 декабря, совсем уж накануне Нового года, была совершена крупная кража в магазине Семенова на Невском: неизвестные пробили ночью стену и вскрыли «с помощью электричества железный несгораемый шкаф». «XX век будет веком электричества, но пока оно, кроме освещения, проявило себя пособником громил»,— ехидно замечало «Новое время».
30 декабря в зале Дворянского собрания фрейлиной императрицы княжной М. С. Щербатовой был устроен грандиозный благотворительный бал под названием «Праздник в царстве роз». Вход в большой зал был декорирован гирляндами роз, они же образовывали огромный шатер вверху, над залом; внизу, в центре, был поставлен фонтан с газоном вокруг него, усыпанным розами. На балу играли два оркестра — бальный и лейб-гвардии Преображенского полка. Бал посетило множество знатных особ, среди них — вел. кн. Александр Михайлович с вел. кн. Ксенией Алек¬сандровной, вел. кн. Владимир Александрович с вел. кн. Марией Павловной и сы¬новьями, губернский предводитель дворянства гофмейстер Зиновьев, градоначальник Клейгельс, князь Святополк-Мирский, князь Волконский... Расходы на бал были велики, но, очевидно, и сборы оказались немалыми.
31 декабря в фабричном районе на левом берегу Невы открылся новый Народный театр, построенный на средства Невского общества народных развлечений, пожертвованные фабрикантами. За счет владельца мануфактурных предприятий Торнтона там оборудовали гимнастический и танцевальный залы. В зрительном зале на 1600 человек был разыгран «Ревизор» Гоголя.
И в тот же день, когда город уже готовился встречать новый век, на рельсах Финляндской железной дороги, между Левашовым и Белоостровом, нашли мертвым поручика Николаевской Инженерной академии Т-ва с огнестрельной раной в голове и пустой кобурой от револьвера на платье; револьвер валялся неподалеку. Предполагалось самоубийство. Причины его уже никогда не будут нам известны...
И вот — город словно застыл на минуту на рубеже столетий, а следом взорвались пробками тысячи бутылок шампанского. Конечно, не в каждом доме, не за каждым столом...
Император с семьей все еще находился в Крыму, в Ливадии, оправляясь после болезни. Императрица Мария Федоровна в какой-то степени заменяла его в эти торжественные дни. Она встречала XX век в Гатчине, вместе с дочерьми, сыном Михаилом и зятем. 27 и 28 декабря на Театральной площадке Гатчинского дворца были зажжены рождественские елки для офицеров и нижних чинов конвоя. Мария Федоровна сама раздавала подарки. 31 декабря она принимала у себя в Гатчине митрополита Антония с братией Александро-Невской лавры, «прибывшего для славения Христа», как сообщалось в газетах. 1 января состоялся высочайший выход в церковь Гатчинского дворца, где была отслужена Божественная литургия. Из Петербурга на нее прибыли почти все члены императорской семьи — великие князья с женами и детьми, герцоги Мекленбург-Стрелицкие и Гессен-Дармштадтские. В Белом зале был сервирован высочайший завтрак.
1 января 1901 года в Петербурге стояла неплохая погода — 6,8 градуса мороза; а в декабре все жаловались на частую смену морозов и оттепелей. «Петербуржцы всегда на что-нибудь жалуются — то на гнилую зиму, то на слишком суровую»,— писало «Новое время». Простонародный Петербург развлекался в Михайловском манеже, где гулянье шло с двух часов дня, а в восемь был показан спектакль «30 лет, или жизнь игрока». На Семеновском плацу состоялся спектакль «Илья Муромец» и народное чтение («живая фотография»); на Петровском острове, где гулянье было бесплатным,— музыка, каток, катание на оленях и собаках.
В театре Литературно-Художественного общества (Малом) 1 января шла комедия Сухова-Кобылина «Расплюевские дни» и Тарновского «Каково веется, таково и мелется» с участием Холмской, Мировой, Яблочкиной, Далматова, Михайлова идругих; в Александрийском театре — комедия Островского и Соловьева "Дикарка". В Императорском Мариинском театре давали «Валькирию» Вагнера, в большом зале Консерватории — «Риголетто». 2 января в зале Дворянского собрания состоялся симфонический концерт чешской музыки в пользу Общины Св. Георгия. Дирижировал Оскар Недвал.
Рубеж веков был перейден. Новый, XX век начался в «тяжелый день» — понедельник.

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.