Новогоднее. Историческое.

 Картинка - самая, что ни есть для Нового года традиционная: дети на ёлке. Это петербургское градоначальство в своём доме на Гороховой, 2, устроило, по обычаю, праздник для детей низших чинов полиции. Действие происходит 1 января 1912 года, что зафиксировано на фотопластинке автором снимка - знаменитым фотолетописцем старого Петербурга Карлом Буллой.

 К этому времени, когда детишки пришли за подарками на Гороховую, новый год в первый январский день россияне по "летосчислению от Петра I" праздновали уже 213-й раз.
Сам по себе этот факт широко известен: именно Пётр  перенёс, на европейский манер, отсчёт годов с принятого до этого на Руси 1 сентября на 1 января. И приказал соотечественникам в этот день праздновать и веселиться.
За подробностями же обратимся к историку Ивану Голикову, к его труду "Деяния Петра Великого, мудрого преобразителя России, собранные из достоверных источников и расположенные по годам." (Первым издателем этого сочинения, кстати, был известный просветитель, журналист и писатель Николай Иванович Новиков, а вышло оно в  1788 - 1789 гг. двенадцатью томами.)
В "Деяниях..." приводится тот самый исторический царский указ, которому суждено было произвести истинный переворот в умах всех без исключения российских граждан.
"208 года Декабря в 15 день Великий Государь Царь и Великий Князь Пётр Алексеевич, всея Великие и Малые и Белые России Самодержец указал сказать: ... впредь лета исчислять в приказах и во всяких делах и крепостях писать с нынешнего января с 1 числа от Рождества Христова 1700 года..."
 Видно, предусмотрительный Пётр решил дать россиянам две недели на то, чтобы успели хоть как-то привыкнуть к мысли: лета им, христианам, придётся теперь числить не от сотворения мира, а потому 7208-й год (Пётр в указе написал короче- 208-й) назовётся 1700-м.
понимал он также, что может иметь место "суеверное толкование о сей новости." По этой причине и решил "занять мысли жителей", дабы времени на подобные толкования у них не осталось, повелев устроить в первый день января "веселие", а накануне к празднику хорошо подготовиться.
 Из этого же указа: "...по большим проезжим и знатным улицам знатным людям... пред вороты учинить некоторое украшение от древ и ветвей сосновых, еловых и можжевеловых против образцов, каковы сделаны в Гостином дворе и у нижней аптеки или как удобнее и пристойнее, смотря по месту... а людям скудным комуждо хотя по деревцу или ветви над вороты или над хороминою поставить..." (Московская чернь, как пишет Голиков, загодя была отряжена на заготовку зелёных веток, а потом украшала ими улицы и дома.)
 Были и другие указания - насчёт фейерверков, стрельбы из "небольших пушечек, буде у кого есть", или даже пускания "ракетов, сколько у кого случится"...
Праздничное действо началось в полночь. Из разных частей Москвы к Кремлю строем шли воинские колонны, с распущенными знамёнами, под барабанный бой и музыку. В Кремле, в Успенском соборе на всенощной был Пётр с двором и "всеми знатными, в наилучшем убранстве."
Митрополит Рязанский Стефан после молебна доказывал в проповеди "нужду и пользу таковые перемены года."
 Службы шли во всех московских церквях. По окончании их раздался над Москвой колокольный звон, а служивые произвели троекратный салют.
 Пётр же после положенной почину церковной церемонии, выражаясь современно, устроил пышный приём для знатных особ, как духовных, так и светских, как своих так и иностранных. "Свои" при этом подверглись ещё одному великому испытанию новшеством: велено быть им, боярам, вытащить из светёлок жён и дочек и прибыть в общество с ними, да одеться "в немецкий убор". (Петру несносен был "восточный обычай", когда "женский пол, а паче девицы почитали за великий стыд казаться в народе".)
 Не была забыта и чернь. Для неё выставили перед дворцом и тремя триумфальными воротами, ради Нового года сооружёнными, столы с "разною ествою", чаны с вином и пивом.
 Веселие длилось целый день. Горели фейерверки и потешные огни, гремели пушечные выстрелы, звонили колокола.
 Вечером первого января к Петру снова тянулись гости - на бал. (Сколько сраму-то бояре натерпелись!)
 ...Как водится, после праздников настали будни. Потёк себе нововведённый 1700-й год. Именно эти, и никакие другие, цифры стали выводить в бумагах дьяки в присутственных местах: царский указ - святое дело, да и голова дорога.
 Но были те, кто тихонько, про себя, роптали: как, дескать, мог государь переменить солнечное течение? Они, писал Голиков, веруя, что Бог сотворил свет в сентябре, при этом своём мнении и остались.
из книги Н. Гречук. "Петербург. События. Лица."