Чтобы помнили. Новый год в блокадном Ленинграде.

"29 декабря стало тревожным днём для Эрмитажа. Яростный артиллерийский обстрел района Дворцовой площади и Зимнего дворца начался с полудня. Снаряд попал в южный флигель Зимнего около Кухонного двора.

Зал Рембрандта в Картинной галерее после эвакуации - пустые рамы повешены на свои места... рис. В.В. Милютиной

Шатровый зал. фотография 1941 года

Второй снаряд разорвался перед дворцовым фасадом, выходящим в сторону Адмиралтейства, и исковеркал обломками базы нескольких колонн. Третий снаряд ударил в портик с гранитными атлантами.
 Орбели обошёл очаги поражения. Раздробленный кирпич сгустками спекшейся крови багровел на снегу. Тяжёлый карниз прогнулся, пересечённый глубокой трещиной. У одного из атлантов отбит кусок гранита - рваная рана на каменном теле.
 Вечером директору Эрмитажа позвонили из Радиокомитета: в канун Нового года, 31 декабря, Ленинград будут транслировать все радиостанции Советского Союза; не выступит ли у микрофона и Иосиф Абгарович - со словом из осаждённого Ленинграда?
Орбели отметил на календаре:
"31 декабря - выступление по радио."
 "Говорит Ленинград..."
 Незнакомые голоса, доносившиеся из репродуктора, были голосами ленинградцев, и уже одно это взволновало свердловских эрмитажников. Затем они услышали голос Орбели:
 - Через несколько часов кремлёвские куранты пробьют полночь. Пусть же наступающий 1942 год станет годом наших побед над фашистскими варварами, вторгнувшимися на священную землю нашей Советской Родины!
Ленинград... Эрмитаж...
 Диктор объявил, что передача окончена. Надо было собираться на ночные дежурства.
 В трёх домах на трёх свердловских улицах стояли две с половиной тысячи эрмитажных ящиков. Дежурные, сменяясь, пожелали друг другу скорейшего возвращения в Ленинград, счастливого Нового года.
"24.00. Обход помещений, - записал в журнале дежурный по зданию Картинной галереи. - Всё в порядке."
 24.00. Всё в порядке, - записал дежурный по зданию Антирелигиозного музея на площади Народной мести. И такую же запись сделал в новогоднюю ночь дежурный по зданию костёла:
 24.00. Всё в порядке.

Музейный каталог воплотился в поящичные ведомости. фотография 1941 года.

 Смерть уносила многих работников Эрмитажа. До последнего дня своей жизни они забивали фанерой окна, расстеклённые очередным артиллерийским обстрелом, убирали снег, успевший лечь на узорчатые паркеты эрмитажных залов, перетаскивали в заплечных мешках музейные вещи из Соляного переулка;  до последней своей ночи при неверном свете воскового огарка они без устали скребли пером по листкам бумаги, всегда такой восприимчивой к сигналам неутомимого мозга. Они умирали и днём и ночью - и в ноябре, ив  декабре, и в январе...

Дежурство на крышах. фотография 1941 года.

"Был в городе, в Эрмитажн, - записывает 8 января в дневник В.В. Калинин. - Грустно там сейчас. Все очень исхудали, лица бледные, под глазами мешки. Сидят на своих рабочих местах - в холоде, при слабом свечном освещении.
 В бомбоубежище умерли экскурсоводы Рейхардты - Сергей Александрович и его жена Ксения Петровна. Сергей Александрович скончался 6 января среди своих любимых книг, попросив перед смертью, чтобы ему дали какую-то редкую книгу, которую он стал нежно гладить рукой. Ксения Петровна умерла сегодня."

Первая блокадная зима. Служебный подъезд Эрмитажа . рис. А.С. Никольского

 Январь не проявил милосердия к Ленинграду. Осаждённый город сковали тридцатиградусные морозы. Лёд и снег навалились на дома, подмяли их под себя, завладели улицами и площадями, а пустынные набережные слились в одно арктическое поле с покрытой ледяными тросами Невой. Забитыми фанерой пустыми глазницами дворцовых окон глядели - и не видели Неву- израненные снарядами громады эрмитажных зданий.

"Полярная Звезда" на Неве у Зимней канавки. рис. А.С. Никольского

 Морозы свирепствовали, но лёд на Ладоге окреп: движение по ледовой дороге наладилось, ив  конце января Ленинградское радио объявило об увеличении норм выдачи хлебы населению."
   из книги "Подвиг Эрмитажа"